Мир Гаора. Коррант. 3 книга - Татьяна Николаевна Зубачева

на блокпосты, что Гаору было абсолютно понятно. Мало ли что, с дорожной полицией ухо надо востро держать. Лутошка-то хоть и вытянулся, всё взрослое уже носит, а малец мальцом, их на обыск из фургона вытряхнули, так он чуть не разревелся от страха. И в посёлках Гаор его от себя не отпускал, опять же чтоб не влип малец сдуру в какую-нибудь передрягу. Но пока всё обходилось.

Родила Цветна. Мальчика. Неожиданно чернявого и смуглого. Если бы просто волосики там да глазки тёмненькие, даже чёрные, ну это ещё бы ничего, а и тельце смугленькое. Так что никаких сомнений в том, кто пацанчика сработал, не было. И даже бровки такие же.

Джадда хлопали по спине и плечам и поздравляли. Хозяин-то не отправил Цветну в посёлок, а зайдя посмотреть на младенца, хмыкнул и улыбнулся даже, а ведь ходит всё туча-тучей, и сказал:

— Такого ещё не видал. Посмотрим, что вырастет.

Ну а Цветна, то тихая, тихая, только краснеет да смущается, а тут прямо в лицо хозяину и выпалила:

— А доколе ему расти? До клейма али дале?

А хозяин аж рассмеялся и сказал:

— До взрослого ошейника, а там видно будет.

А хозяин слово держит. Так что расти малому с мамкой и тятькой родными, в родном доме. Вот свезло, так свезло!

Всё это: как хозяин смотрел, да как Цветна сказала, да как хозяин смеялся, а Старшая Мать тут же была и земно хозяину кланялась, благодарила за всех, Цветна-то растерялась и заплакала, а Джадд тут же стоял и молчал, как его быдто столбняком вдарило, — захлебываясь, перебивая друг друга, изображая всех сразу в лицах, и рассказали Лутошке и Гаору Трёпка с Малушей, пока они ставили фургон на место, закрывали гараж и шли через двор в кухню. Лутошка сразу бросился к Красаве со своим рассказом, как Рыжий ему целый перегон дал вести, а Гаор, сбросив у двери телягу и кирзачи, пошёл сдавать отчёт.

Хозяин был в своём кабинете. И, как и предупреждали, туча-тучей. Гаор привычно вытянулся в стойку и отрапортовал, положив перед хозяином накладные и заказы. Тот хмуро кивнул. Гаор приготовился к придиркам по поводу бензина — он опять дал крюк, чтобы на укромной полянке позаниматься с Лутошкой рукопашным и вообще поучить мальца защищать себя, а то… мало ли что, да и не будут его всегда за мальца считать — и, судя по хозяину, сегодня за перерасход его на «кобылу» отправят. Но хозяин, с отвращением разглядывая лежащие перед ним бланки, только буркнул.

— Ступай.

— Да, хозяин, — радостно гаркнул Гаор, разворачиваясь на выход.

— Легковушку на завтра приготовь, — нагнал его уже в дверях голос хозяина, — Лутошка поведёт, а ты отдыхай, — и совсем тихо, — пока.

Последнее Гаору совсем не понравилось, но он бодро повторил приказ, выскочил из кабинета, пока ещё чего-нибудь не придумали, и побежал на кухню.

Вот аггелы копчёные, головнями траханные, накрылся отдых у него медным тазом. Легковушку на завтра… Лутошка поведёт… и машину, и мальца готовить. А он-то думал, что до завтрашнего утра свободен. Как же!

— Лутошка! — гаркнул он, влетая в кухню и бросаясь к своим сапогам.

— А? — обернулся к нему уже сидевший за столом и чего-то жующий Лутошка. — Ты чо, Рыжий?

— Быстро в гараж! — ответил Гаор, накручивая портянки.

— Пошто?! — возмутилась Красава.

— Хозяин завтра на легковушке едет, ты ведёшь, понял?

Лутошка поперхнулся и закашлялся. Тут ни Красава, ни ещё кто-то возразить не могли — хозяйское слово только Старшая Мать перешибить может, и то не всегда.

— Догоняй быстро, а то ввалю, — бросил Гаор, выбегая из кухни.

По уже тёмному по-ночному двору шли от сараев и хлевов к кухне на ужин, а он работать бежит, вот непруха!

— Рыжий, с приездом.

— Ты чо, Рыжий?

— Где кухня, забыл?

— Велено срочно, — ответил он всем сразу, открывая гараж.

Слава Огню и матерям-владычицам, легковушка была во вполне приличном состоянии, только заправить, масло там, вода, антифриз… Лутошка прибежал быстро, с ходу и довольно умело подключился к работе, так что… так что они успевают.

— Рыжий, а куда ехать? — спросил Лутошка, когда они уже закончили работу, и Гаор, на всякий случай и для полного парада, специальной щёткой с освежителем прошёлся по задним сиденьям.

— А это тебе хозяин скажет. Понял? Пасть не разевай, сам ничего не говори, только на вопросы отвечай. И коротко, да, нет, понял?

Лутошка кивнул.

— Не робей, малец, — улыбнулся ему Гаор. — Это не самое страшное.

Они ещё раз огляделись: всё ли сделано и подготовлено на завтра — закрыли гараж и пошли на кухню. Полкан радостно бегал вокруг них, тыкал носом и размахивал хвостом. Гаору теперь было даже смешно и немного неловко вспоминать, как он в первые дни в усадьбе боялся этого в общем-то добродушного пса.

А там ужин, смех, шутки, рассказы о виденном и случившемся, Цветна похвасталась малышом, что и здоровенький, и…

— Цыц, — прервала её Большуха, — сглазишь ненароком.

— Успеешь показать, — кивнула Нянька.

— Рыжий, а учиться будем? — спросила Малуша.

— Завтра, — мотнул головой Гаор.

— И то верно, — кивнула Красава, — давай, сынок, а то проспишь ненароком.

— Сей миг, матка, — гордо ответил Лутошка, — покурю только.

— Как это? — не поняла Красава. — Да ты…

— Мужик он, мать, мужик, — рассмеялся Гаор. — Так что пусть курит.

— Лутошка, и давно ты мужик? — сдерживая смех, спросил Тумак.

Лутошка покраснел, и за него ответил Гаор.

— Со вчерашней ночи.

Мгновенное молчание, и смех грохнул с такой силой, что в повалуше Цветны заплакал младенец, и она побежала к нему.

— С почином тебя, Лутошка!

— Красава, магарыч с тебя, мужика вырастила!

— Лутошка, ты сам-то хоть, или Рыжий, как в гараже, рядом стоял да командовал?

— Во умственность что значит, а то бы так и сидел на подворье, Трёпку ждал.

— Да журнальчики смотрел.

— Ну и как оно, Лутошка?

— Где лучше-то?

— На картинке али так?

Покрасневший до свекольного цвета Лутошка отругиваться не посмел и только сопел.

— Ну, всё, — решительно прервала веселье Нянька, когда шутки стали уж чересчур солёными. — Почесали языки, и будя. А магарыч ты, Красава, и впрямь выстави.

— А чего ж нет, — улыбнулась сквозь выступившие слезы Красава.

Со смехом и шутками разошлись по повалушам. Гаор разобрал постель, сходил в душ, а потом как обычно после рейса лежал и читал газеты. Особенно внимательно «вести из столицы». Но, спасибо Огню и матерям-владычицам, ничего страшного не было, так, обычные сплетни и болтовня, Кервин бы такое не пропустил, а здесь печатают. Он сложил газеты на тумбочку, встал, выключил свет и лёг уже окончательно.